Хронология
В некоторых СМИ было опубликовано Открытое письмо трёх депутатов Калининградской областной Думы (С. Гинзбурга, И. Ревина, В. Султанова) с просьбой провести расследование “по фактам противоправных действий сотрудников колонии строгого режима №9 в отношении заключенных”. Письмо депутатов содержало ссылки на заявления жалующихся заключенных. В нем так же были возмущенные комментарии самих депутатов.
Вполне закономерная ситуации – депутаты избраны и они должны защищать права граждан их избравших и даже права тех, которые находятся в заключении. Прокуратура провела проверку. Факты нарушения закона найдены не были… Было бы более правильно в группу проверяющих сотрудников прокуратуры пригласить и депутатов, распространивших свое заявление. Следовало и посетить жалующихся из зоны. Но видимо прокуратуре виднее…
По итогам проверки начальник колонии № 9 обратился в суд по защите репутации учреждения с иском к депутатам. Не следовало бы начальнику колонии судиться с депутатами. Достаточно было принять к сведению результаты проверки прокуратуры. А через несколько дней из информации интернетсайтов и информагентств стало известно, что в этой колонии повесился заключенный возраста немногим более 20 лет, который писал жалобы о противоправных действиях сотрудников. По словам сотрудников “самостоятельно и добровольно”?… От хорошей жизни в петлю не лезут… Депутаты: Гинзбург – либерал-демократ, Ревин – коммунист, Султанов от партии “Патриоты России”. Они разных взглядов, но объединяет их забота о защите прав граждан и в суде разбираться с ними не следовало. Теперь их более принципиальный контроль к УИН обеспечен.
Представляю себе, как могут выглядеть митинги коммунистов у стен УИН в защиту депутата-коммуниста Ревина от судебных преследований… Теперь внимание прессы к этой теме обеспечено. Будут разбираться и по факту повешения и видимо дополнительно по заявлению депутатов. А могли ли депутатов осудить, например, за клевету? Могли. Но сейчас, когда эта тема получила общественный резонанс, осудят конечно вряд ли. Но осужденные депутаты Рудников с Березовским тому характерный пример. При полном отсутствии демократии, свободы слова, при откровенном игнорировании Законов и Конституции, при нынешней хваленой “суверенной, управляемой демократии” осудить могут любого. Депутата, журналиста, предпринимателя и конечно же просто гражданина. Не просто осудить, но и присудить срок по тяжести многократно превышающий содеянное. Как осудили молодых девчонок и парней, о которых написано ниже. Тюрьма не лагерь для школьников и студентов. Редко кто, выйдя из нее, свернул с преступной тропы. Редко кто сумел сохранить человеческий облик.
Обычно выходят озлобленные – с изуродованные душами, не способные на нормальную жизнь. И их с каждым годом не становится меньше. Плохо работает и прокуратура и суд и УИН. Поэтому мы в целях профилактики для молодежи сделали этот материал: “Сначала мы тебя изобьем”. Читайте ниже.
Витаутас Лопата, депутат областной Думы.
Как “мотал срок” на гвардейской “зоне” студент Оснач
Полтора года в СИЗО
Наш сегодняшний собеседник – Денис Оснач, около года проведший в гвардейской колонии-“семёрке”. Он не является непосредственным свидетелем событий, о которых говорится в Открытом письме депутатов, но он испытал на себе, КАК ЭТО ОБЫЧНО бывает.
|
Денис Оснач |
Денис учился на пятом курсе исторического факультета РГУ им. Канта. Арестован он был, как известно, за то, что 14 декабря 2004 года вместе с товарищами по партии (о которой нынче запрещено даже упоминать) участвовал в Москве в захвате общественной приёмной администрации Президента РФ.
– Когда мы забаррикадировались в приёмной, – вспоминает Денис Оснач, – нам угрожали, что будут травить газом (а среди нас были несовершеннолетние девушки). Потом омоновцы выломали дверь вместе с куском стены, ворвались, нас всех уложили на пол и начали бить руками, ногами, прикладами автоматов… Потом привезли в УВД “Китай-город”, поставили на колени, руки – за голову. Понаехали сотрудники ГУВД Москвы… Тех из нас, кто был известен, сразу распихали по отдельным камерам, начали допрашивать. Потом увезли на Петровку, 38 и там допрашивали два дня. Происходило это так: тебя сажают на стул, руки – в наручниках – сзади, бьют тебя с размаху ногами в грудь, требуя подписать бумагу.
Дескать, захват общественной приёмной был санкционирован Лимоновым и вообще являлся началом захвата власти в стране.
Я этой бумаги подписывать не стал.
Две недели провёл в “Матросской тишине”, потом – полтора года в СИЗО “Красная Пресня” (год до суда, четыре месяца – пока рассматривалась кассационная жалоба, и ещё два месяца в ожидании этапа). А на суде я получил 3,5 года общего режима по статье “участие в массовых беспорядках”.
Смотрящий по камере
– И вот… вернулся я на родину. Первое впечатление от нашего СИЗО по сравнению с московским – ночью абсолютная тишина. У нас ведь в СИЗО ни одно из окон не выходит на улицу, только в тюремный двор…
Поместили в карантинную камеру. Попал к тем, кто был осуждён за наркотики, за убийство… Ну, естественно, первым делом докладываешь: как зовут, откуда родом, какая статья. Моя статья у всех вызывала интерес. Кто-то чего-то слышал, видел, в газетах прочёл… У меня с собой были кое-какие вырезки, фотографии… Все их внимательно рассматривали.
Смотрящим по камере был человек, совершивший изнасилование и убийство.
(Кстати, в Москве я сидел в одной камере с солнцевским бандитом. Он обвинялся в вымогательстве и нанесении тяжких телесных повреждений. Очень был интересный парень: не курил, не пил, занимался спортом, смотрел исторические фильмы.)
Смотрящий может принять любое решение по тому, кто попал в его камеру: скажем, положить человека спать под шконкой. Это клеймо, которое будет на несчастном всю жизнь…
|
Люди – тени. Тени – люди |
Мне отвели почётную одноярусную шконку… Администрация СИЗО тоже отнеслась с интересом: приходили на меня посмотреть, увлечённо разглядывали фотографии. Отношение ко мне у зэков было двойственное. Когда человек идёт на кражу или грабёж, это им понятно: хочет улучшить материальное положение плюс рассчитывает, что его не поймают. А здесь? Кроме проблем, нас ведь заведомо ничего не ожидало. Поэтому зэки с минимальным уровнем интеллектуального развития смотрели на меня как на полоумного. Ну а те, кто поумнее, воспринимали как политического. С уважением: вот человек, который за идею страдает.
Немецкая тюрьма
– В нашем СИЗО я с издевательствами не сталкивался. Узнал о них уже позже, в “семёрке”.
У “семёрки” вообще интересная история. В бывшем герцогском замке XIV века тюрьма располагалась ещё с середины XIX века. В период Третьего Рейха там содержались активные коммунисты, социал-демократы и прочие политически неблагонадёжные. После 1945 года – нацистские преступники. Сейчас “исторический центр” ремонтируется, зэки живут в бараках, построенных при советской власти, кое-где даже не общим кагалом, а по четыре человека в девятиметровых комнатках.
До 2005 года эта зона считалась “чёрной”. В управлении порядком участвовали смотрящие, существовал общак, организовывались “подгоны еды” с воли. “Чёрный ход” позволял жить, нарушая режим: осуждённые ходили без роб, в спортивных костюмах, с плейерами, игнорировали зарядку, свободно перемещались из барака в барак. Но после нескольких смертей среди осуждённых от передозировки наркотиков (а это “добро” доставлялось на зону практически бесперебойно), тогдашний начальник колонии полковник Чернов съездил в Россию, на “экскурсию” по тамошним зонам, наснимал кучу сюжетов на видео (как зэки маршируют под барабан и распевают гимны)… и зона вскоре из “чёрной” превратилась в “красную”.
…Когда прибыл наш этап, ворота открылись – мы увидели, что нас встречает человек пятнадцать. В чёрных кепках, строгих рубашках, заправленных в брюки, с красными повязками на рукавах. Один из них ритмично бил в барабан. На фоне краснокирпичных немецких стен выглядело это весьма впечатляюще. Оказалось, это – так называемые активисты секции дисциплины и порядка.
– Прибыли, касатики? Сейчас мы вас будем ломать, – сообщили они нам.
В позе “звёздочки”
– Нас тут же переодели в робы и под барабанную дробь строем отвели в карантин.
Карантин – это большое помещение, человек на двадцать, сплошь уставленное шконками.
Здесь нам объявили, какие порядки установлены в колонии. Здесь я получил первую передачу от родителей (общака нет, каждый распоряжается продуктами, как хочет, но по-человечески надо делиться с теми, с кем общаешься). И здесь же я подвергся первой процедуре унижения.
Дело в том, что каждому прибывшему дают ведро, тряпку и предлагают вымыть помещение площадью 20-30 кв. м. На первый взгляд, в этом нет ничего особенного. Но… на зоне есть определённая группа людей, занимающихся уборкой за деньги. Поэтому зэки мыть помещения не обязаны. Это – своеобразный тест. Администрация проверяет, кто из прибывших готов “прогнуться” по первому требованию, а кого придётся “ломать”.
Я отказался брать тряпку. Сказал:
– Я образованный человек, я умею делать много других полезных вещей… в школе, к примеру, преподавать… но мыть полы я не буду.
– Ах, так?! – это говорят сначала зэки-активисты, а потом дежурные. – Хочешь по башке получить? Мы тебя сначала изобьём, а потом поместим в изолятор. Будешь убираться?
– Нет.
…Меня вывели во двор, поставили к стене в позе “звёздочки”, с широко расставленными ногами и разведёнными руками. Стоишь так полчаса. Рядом – сотрудник с дубинкой.
– Передумал?
Если нет – бьют.
Сами себя же, кто бьёт, подогревают. Если вывели угонщика, начинают кричать: “А-а, ты мою машину мог угнать!” Сбивают с ног, лупят.
Шрамы видны до сих пор
– Я был последним по счёту, до меня отмутузили человек пять, так что выдохлись. Но руки мне разбили дубинкой до крови, потом раны загноились, так что шрамы видны до сих пор.
Так, с разбитыми руками, меня отвели в ШИЗО (штрафной изолятор). Помещение три на четыре метра, где шконки прикованы к стене и отмыкаются только на ночь, стоит дольняк (подобие унитаза), есть раковина, лавка, стол… Окно снаружи заварено листом железа. И громко играет музыка.
Я провёл в ШИЗО трое суток.
– Одумался? – спросили на четвертые. И узнав, что “нет”, дали ещё сутки. Но тут в “семёрку” приехал человек из управления исполнения наказаний (УИН), из Калининграда. А я громко кричал о правах человека, о Конституции, о своих связях, начал жаловаться на то, что раны на руках гноятся…
В общем, меня пригласили в кабинет, спросили, как я себя вижу в дальнейшем: как “отрицал” и постоянный житель ШИЗО и ПКТ – или мы всё-таки будем совместно налаживать отношения?
(Начальству в колонии выгодно, когда на зоне много активистов. Поэтому используются все возможности для вовлечения зэков в актив – в первую очередь, физическое воздействие. “Отрицалов” сначала отправляют в ШИЗО, ПКТ – а потом они с отбитыми почками попадают в санчасть… а выписываются оттуда уже активистами.)
Вот мне и предложили вступить в актив, войти в одну из секций (досуга, трудовой адаптации, физкультуры, хозяйственно-бытового обслуживания или контроля за дисциплиной осуждённых). И дали время на размышление.
Получить по башке
– Недели две-три после этого я находился в карантине, меня никто не трогал. От уборки помещений я был освобожден, как и от любой другой физической работы (пока не зажили руки). Вот я и думал.
Да, вступление в актив подразумевает, что человек отказывается жить по воровским законам и признаёт главенство администрации (хотя это довольно условно). Но ведь я и не подписывался жить по понятиям? Актив – это страшно для человека, который собирается оставаться преступником до конца своих дней. Я – не собирался. И с матёрыми уголовниками мне было не по пути. На воле – родные, товарищи, много дел, а вступление в актив даёт право на условно-досрочное освобождение (УДО).
Короче, я согласился. Тем более, мне предложили хорошее место работы – нарядчиком. На неё мало кого берут. Нужно иметь образование, уметь хорошо считать, работать на компьютере…
Другие осуждённые отнеслись к моему решению вполне нормально. Сейчас на зонах нет особого противостояния: активисты и неактивисты живут в одном бараке, могут чай вместе пить… У администрации к активистам более снисходительное отношение – хотя и они могут по башке получить или в ШИЗО загреметь. И так называемые шмоны касаются каждого. Ищут наркотики, мобильники, алкоголь… Всех осуждённых выводят из бараков, туда заходят представители администрации и активисты из СДП (секция дисциплины и порядка), проверяют тумбочки, спальные места, телевизионную комнату, баульную… Иногда во время шмона у людей пропадают вещи: фотографии, книги, спортивные костюмы, кроссовки… Кстати, активисты имеют право носить вольную одежду: строгие брюки, рубашки (т.е. робы недолговечны, две-три стирки – и носить уже невозможно).
Носки в тумбочке
– Когда подошёл срок возможного выхода на УДО, я обратился к администрации. Мне сначала кивали головами: да-да, конечно (я ведь в “семёрке”, кроме работы нарядчиком, был председателем секции досуга, занимался организацией концертов, создал два музыкальных коллектива, рисовал стенгазеты, привёл в порядок библиотеку – каталог составил, книги рассортировал, в общем, вёл себя предельно положительно). А потом мне сообщили, дескать, на УДО не рассчитывай. Условия приличные мы тебе создать можем, а остальное – увы, не от нас зависит, есть негласное распоряжение сверху: Оснача раньше времени не выпускать.
|
Футбольная команда осужденных. Первый слева во втором ряду Денис Оснач |
Но я всё-таки начал собирать документы. Тогда мне буквально за неделю влепили три взыскания! Одно – за то, что я якобы не поздоровался с сотрудником администрации, другое – за то, что небрит (хотя я носил бороду, что в колонии не запрещено), третье – за то, что во время обыска у меня в тумбочке нашли носки. А каждое взыскание отдаляет УДО на полгода!
Начальник отряда, который писал на меня рапорта, утверждал, что с его стороны – “ничего личного”, он лишь выполняет распоряжения руководства… В итоге мне было заявлено, что администрация на суде за меня ходатайствовать не будет. Но это по закону не означает, что не будет самого судебного разбирательства.
И вот 23 апреля 2007 года суд Гвардейского района рассмотрел моё дело. Было выездное заседание – прямо в “семёрке”.
Сотрудники администрации “семёрки” и прокурор, принимавшие участие в заседании, настаивали на правильности взысканий… И были против моего досрочного освобождения. Я, выступая, задавался вопросом: неужели носки в тумбочке перевешивают всё остальное моё, практически безупречное поведение?.. И сидеть мне, видно, придётся до конца – ещё один год и два месяца.
Мне оказал поддержку депутат Калининградской областной Думы Витаутас Лопата, который приехал в колонию на заседание и ходатайствовал за меня. Он оплатил для меня адвоката – и они вдвоём защищали меня на суде. Наверное, потому что я “политический осуждённый”. А Витаутас тоже политик…
Судья, выслушав аргументы сторон, приняла решение о моём условно-досрочном освобождении. Мало кто верил, что это возможно…
Выпустили меня на следующий день, 24 апреля 2007 года.
Заложники
– А вот только 13 июня 2008 года закончился мой по полной отмерянный срок.
Двое ребят из других городов России – те, кто проходил со мной по одному делу – находились в заключении до сих пор. Один (Сергей Резниченко) – в Барнауле, другая (Марина Курасова) – в Ростовской области 13 июня 2008 года вышла на свободу.
|
Денис Оснач – свободный человек, солист street-punk ансамбля “Дом советов” |
Сейчас я занимаюсь общественной деятельностью. И подписался под обращением заключённых, протестующих против жестокого обращения, потому что знаю: там, на зоне, больше всего страдают те, за кем не стоят родные или адвокаты, кто не имеет юридических знаний, не знает своих прав и чётко прописанных обязанностей… Они-то, простые ребята, и становятся заложниками – и администрации, и “лагерной политики”. И хотя на зоне любой, кого спрашивают, за что он сидит, отвечает: “Ни за что!”… независимые эксперты утверждают, что в 25% случаев это верно. (А часто тяжесть наказания не соответствует небольшой вине.) Но даже если вина есть – человек уже получил за неё наказание в виде лишения свободы. Оскорбления, издевательства и избиения не предусмотрены ни УК, ни УПК. Об этом нужно помнить – если мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живём в цивилизованном государстве.
Д. Якшина
Перепечатка из газеты “Новые колеса Игоря Рудникова” № 91 29 мая – 4 июня 2008 года с некоторыми сокращениями и изменениями.
“Тридевятый регион” 04.07.08